Цифровая валюта БРИКС: между мечтой о суверенитете и реальностью технологий

Почему страны БРИКС стремятся снизить зависимость от доллара?

Доминирование доллара как мировой резервной валюты, закрепленное Бреттон-Вудской системой, сохраняет за США исключительное влияние на глобальную финансовую архитектуру. Сегодня около 70% международных расчетов осуществляются в долларах, что создает системные риски для стран, не входящих в западный экономический блок. Ярким примером стала ситуация 2022 года, когда санкции против России продемонстрировали уязвимость доступа к долларовым резервам и платежным системам, таким как SWIFT.

В ответ страны БРИКС активизировали переход на национальные валюты в двусторонней торговле. Россия и Индия внедрили расчеты в рублях и рупиях при поставках энергоресурсов, Китай расширил использование юаня в азиатском регионе, а Бразилия и ЮАР экспериментируют с прямыми валютными соглашениями. Однако эти меры сталкиваются со структурными ограничениями. Национальные валюты альянса обладают низкой ликвидностью на глобальных рынках, а их курсы подвержены высокой волатильности. Например, рубль в 2022—2023 годах пережил колебания, превышающие 30%, что увеличило операционные риски для участников торговли.

Даже масштабные инициативы, такие как китайские валютные свопы (общий объем соглашений с 29 странами достиг 4 трлн юаней, или 553,5 млрд долларов), остаются временными решениями. Они смягчают давление доллара, но не устраняют его системную роль. Ключевая проблема заключается в отсутствии альтернативного механизма, способного обеспечить стабильность, ликвидность и доверие, сопоставимые с долларовой системой. Таким образом, действия БРИКС отражают не только реакцию на геополитическую напряженность, но и попытку пересмотреть устоявшиеся принципы глобальной финансовой архитектуры в условиях ее растущей фрагментации.

Идея общей цифровой валюты — зачем она нужна?

Цифровая валюта БРИКС могла бы стать ответом на вызовы глобальной финансовой системы. Она позволила бы снизить зависимость от доллара, ускорить транзакции и минимизировать риски санкций. Китай и Россия уже делают первые шаги в этом направлении. Китайский цифровой юань уже тестируется и отличается жестким контролем со стороны государства. Все операции отслеживаются, а «умные контракты» автоматически блокируют подозрительные платежи. Российский цифровой рубль сочетает централизованное управление с элементами децентрализации, что делает его более гибким. Индия экспериментирует с открытым блокчейном, делая ставку на прозрачность. Однако различия в подходах создают проблему: как объединить эти системы в единую валюту?

Политика vs технологии: главные вызовы

Создание общей валюты требует согласования не только технологических решений, но и политических позиций. У стран БРИКС наблюдаются различия в подходах к реализации проекта. Китай акцентирует внимание на интеграции национальной валюты в глобальные процессы, Индия выступает за децентрализованную модель, учитывая многополярность экономических интересов. Россия фокусируется на развитии независимых технологических решений, в то время как Бразилия и ЮАР учитывают взаимодействие с международными финансовыми институтами. Эти различия дополняются техническими аспектами: использование закрытого блокчейна (Китай), гибридной системы (Россия) и открытой платформы (Индия) создает необходимость выработки единого стандарта, который пока отсутствует.

Технологические вызовы: блокчейн, энергия и безопасность

Выбор технологической платформы остается сложным вопросом. Китай делает ставку на закрытый блокчейн, где все узлы контролируются государством. Это обеспечивает безопасность, но ограничивает прозрачность. Россия пытается найти баланс между регулированием и свободой, разрабатывая гибридную систему. Индия же предпочитает открытый блокчейн, похожий на Ethereum, что повышает доверие, но увеличивает риски кибератак. Отдельная проблема — энергопотребление. Например, биткоин ежегодно тратит столько же энергии — 121 ТВт·ч, сколько Норвегия. Альтернативные методы, такие как Proof of Stake, потребляют меньше ресурсов, но их надежность в глобальных масштабах еще не доказана.

Экономические аспекты: влияние на банковский сектор и население

Внедрение цифровой валюты может сопровождаться рядом экономических вызовов для стран БРИКС. В случае массового перевода населением средств в цифровые кошельки банковский сектор может столкнуться с сокращением депозитной базы, что ограничит возможности кредитования. В Китае, осознавая потенциальные сложности, установили лимит в 50 000 юаней на один цифровой кошелек, однако подобные меры носят ограниченный характер.

Существует также вероятность инфляционных процессов, связанных с необходимостью регулирования эмиссии. Для этого потребуется создание международного координационного механизма, однако текущий уровень взаимодействия между странами может затруднить его формирование.

Дополнительным аспектом являются киберриски. Например, в 2022 году хакерская атака на блокчейн Poly Network привела к потере $600 млн, что подчеркивает необходимость усиления защиты цифровых платформ. Эти примеры демонстрируют, что даже передовые технологии требуют постоянного совершенствования механизмов безопасности.

Опыт других стран: ключевые выводы

Успешная реализация международных проектов цифровых валют зависит не только от технологических решений, но и от согласованности действий участников. Пример евро демонстрирует, что глубокая интеграция — общая политика, единый рынок и взаимное доверие — играет решающую роль в создании устойчивой валюты. Для БРИКС, где такие условия пока отсутствуют, этот опыт указывает на необходимость усиления координации.

Случай с цифровой валютой DCash (Восточные Карибы) показал, что технические сбои могут серьезно повлиять на функциональность системы: в 2022 году платформа была временно выведена из строя, что подчеркнуло важность резервных механизмов. В то же время пилотный проект mBridge, объединивший Китай, ОАЭ и Таиланд, подтвердил возможность сверхбыстрых транзакций (до 2 секунд) между разными цифровыми валютами. Однако для масштабирования таких решений требуются унифицированные стандарты, разработка которых остается сложной задачей.

Возможные пути развития

Аналитики выделяют три вероятных сценария эволюции цифровой валюты БРИКС.

Прагматичный подход (2025—2027): страны сосредоточатся на обеспечении совместимости национальных цифровых валют для двусторонней торговли. Это может сократить долю доллара в расчетах с 70% до 50%, укрепив позиции юаня и рубля в регионах.

Поэтапная интеграция (2028—2035): запуск гибридной валюты, частично привязанной к доллару и золоту. Это снизит зависимость от США, сохранив их роль как стабилизирующего фактора.

Долгосрочный сценарий (после 2035): создание валюты, обеспеченной сырьевыми ресурсами (нефть, газ, редкоземельные металлы). Однако различия в экономических интересах экспортеров (например, Россия) и импортеров (например, Индия) могут затруднить достижение консенсуса.

Каждый из этих вариантов требует тщательной проработки, учитывая как технические, так и геополитические аспекты.

Как построить «цифровой мост» к успеху?

Для реализации цифровой валюты БРИКС необходимы конкретные шаги, объединяющие практические меры и политическую волю. Первоочередной задачей может стать запуск пилотных проектов в энергетическом секторе, где зависимость от доллара наиболее высока: например, перевод расчетов за нефть и газ на цифровую платформу. Параллельно требуется создание технического консорциума с участием экспертов для разработки универсальных стандартов, обеспечивающих совместимость различных блокчейн-решений. Для минимизации рисков волатильности и спекуляций критически важен запуск стабилизационного фонда объемом $100 млрд, который поддержит ликвидность новой валюты. Однако успех этих мер невозможен без компромиссов и укрепления доверия между странами-участницами. Если БРИКС удастся преодолеть разногласия, общая валюта станет не только инструментом снижения рисков, но и символом новой финансовой реальности, где технологии способствуют суверенитету, а не доминированию отдельных игроков.

ЭкономикаФинансы Татарстан