Свидетель Центробанка по делу Роберта Мусина: «Реально ущерб выше, чем озвучивается»

«В расчет принимались все денежные потоки»

В четверг к свидетельской трибуне вызвали привлеченного Центробанком для оценки ущерба специалиста — директора проектов одного из подразделений ПАО «Банк Траст» Алексея Амбразевича. Удостоверившись, что свидетель знаком с реестром сделок ТФБ, которые привели к уголовному делу, и приложением к этому реестру, адвокат Роберта Мусина Алексей Клюкин задал первый вопрос:

— Согласно данному приложению, сумма выданных кредитов составила около 31 миллиарда рублей, сума возвращенных денег — около 27 миллиардов, таким образом, сумма ущерба получилась 8 534 193 974 рубля. Вы можете объяснить, каким образом ущерб подсчитывался, что бралось в расчет?

— Проводился анализ — было исследовано 137 кредитных юридических лиц, [получавших] так называемые технические ссуды — это те лица, которые были подконтрольны банку… Было установлено, что часть выданных технических ссуд, была направлена на погашение ранее выданных иным лицам технических ссуд. С учетом этого и производился расчет ущерба.

Уточнив, что таких ссуд было выдано больше, чем 137, и что некоторые технические заемщики получили по несколько ссуд, причем последующие ссуды зачастую шли на погашение предыдущих, Амбразевич рассказал, что лишь по 78 ссудам было предоставлено надлежащее обеспечение. В качестве примера он привел ссуду, выданную аффилированной ТФБ «Траверз компани»:

— Залог по депозиту внес Зеленодольский завод имени Горького. Агентство сочло указанное обеспечение как надлежащее и вычло сумму обеспечения — 55 миллионов — из общего кредита.

Однако надежда защитника экс-банкира снизить на этом основании сумму ущерба не оправдалась. Амбразевич пояснил, что расчет ущерба производился не по каждому конкретному кредиту, а путем анализа всех потоков движения денежных средств по всем кредитным линиям.

Исчезающий залог

Алексей Клюкин попробовал скостить ущерб, выбрав случай, когда деньги практически мгновенно перетекли от заемщика назад в банк:

— У меня получилось, что ООО «Новая электроника», получив кредит на 160 миллионов, разделила его на четыре транша по 42 млн, и они через ряд компаний в этот же день поступили в банк вновь как погашение задолженности (другой компании, — прим. ред.). Поэтому здесь ноль (сумма ущерба, — прим. ред.) стоит?

— Конкретно я не могу сказать, но общая логика такова, что такое практиковалось, — ответил Амбразевич.

— Это может не отражать реальную картину?

— Да, расчет не отражает конкретной задолженности конкретного юридического лица.

— Я вас понял. Следующий вопрос — ООО «Урман», задолженность 240 млн рублей, потом идет ноль, — стала развивать свою линию защита.

— Все правильно — было поручительство «ПСО Казань». Агентство сочло обеспечение на момент выдачи [кредита] надлежащим и, соответственно, уменьшило сумму обеспечения.

— Но у нас есть решение арбитражного суда, согласно которому сделка признана недействительной. Такой залог мог учитываться в ваших расчетах?

— Учитывалось обеспечение на момент выдачи кредита. В дальнейшем договор был расторгнут, обеспечение выведено, а затем часть обеспечения была восстановлена.

— Понятно, что на момент выдачи залог был. Меня интересует, если по состоянию на 15 декабря он был выведен до этой даты, но возвращен 15 января по судебному решению — он здесь мог учитываться? — настаивал Клюкин.

— Не могу сказать, — ушел от ответа Амбразевич, пояснив, что надо смотреть документы по каждому конкретному случаю — ситуации везде разные.

Время пройдет — ущерб подрастет?

Попытки защиты пересмотреть таким образом сумму ущерба наткнулись на неожиданное препятствие. Клюкин добивался от свидетеля ответа на вопрос, на какой конкретно момент времени рассчитан ущерб (это имеет значение, так как деньги и залоги все время перетекали туда-сюда):

— Если обеспечение было на тот момент, когда вы делали расчет, получается, субсидиарной ответственности [такие сделки] не подлежит?

— Не совсем так, — возразил представитель Центробанка. — Сделки по расторжению обеспечения даны отдельно. В другом приложении к реестру сделок банка.

— А вы не помните, какая там указана сумма субсидиарной ответственности?

— На память, к сожалению, не могу назвать. Но я могу назвать общую сумму по всем сделкам. Ссудная задолженность составляла около 40 млрд рублей.

Но эти суммы, как тут же выяснилось, также не окончательные, и какой «счет» в итоге субсидиарно предъявят бывшим членам правления банка Роберту Мусину, Ильдусу Минггазетдинову, Наиле Тагировой, Рамилю Насырову, Вадиму Мерзлякову, Сергею Мещанову, Розе Якушкиной, Ренату Долотину, Марату Загидуллину, Рустаму Хакимову и Гузель Фаттаховой — неизвестно. Поскольку определение размера ущерба было приостановлено в соответствии с законом о банкротстве до завершения расчетов с кредиторами ТФБ. А до них далеко — в арбитраже продолжаются баталии.

— На данный момент назначено судебное заседание по рассмотрению кассационных жалоб ответчиков по данному спору, — сообщил Алексей Амбразевич. — На дату подачи иска мы вменяли сумму 141 млрд рублей всем лицам, привлеченным к субсидиарной ответственности. С одного из лиц суд взыскал убытки 9 млрд рублей.

Он подчеркнул, что «ущерб причинен по всем сделкам, когда деньги не были возвращены и кредиты не были погашены, но сумма ущерба конкретно не определена» и что реально ущерб даже выше, чем озвучивается сейчас.

ПроисшествияЭкономикаБанкиОбщество Татарстан ТатфондбанкМусин Роберт Ренатович