2 ноября
Голоса народных судей разделились 7:1. Причем здесь Наполеон и 66 аккаунтов в мессенджерах
«На что способна мать ради спасения детей? Мать входит в горящую избу и горит вместе с ними, спасая. Мать может поднять легковой автомобиль, наехавший на ее ребенка. Но не Гарданова», — говорили гособвинители, убеждая присяжных в виновности 31-летней жительницы села Саитово, потерявшей почти всю семью на пожаре в июне 2023 года. Сама Гарданова, с трудом выговаривая слова, называла касающийся умственного развития диагноз и вновь заявила о непричастности к поджогу. Голоса присяжных разделились 7:1 в пользу виновности подсудимой. Как адвокат оценил «очернение» своей клиентки, прокуроры считали новые аккаунты и знакомства обвиняемой с мужчинами и почему отказались от эпизода со сгоревшим домом — в репортаже «Реального времени».
Как подсудимая стала потерпевшей в истории с маткапиталом
Прения по резонансному делу о смерти четырех детей и троих взрослых в Тукаевском района должны были состояться еще позавчера. Однако перейти к ним Верховный суд РТ не смог — на заседание не явились потерпевший отец обвиняемой — дед четырех погибших, а также сестра покойного мужа Гардановой. При этом ранее оба заявляли, что желают участвовать в финальном этапе судебного разбирательства.
В итоге ключевым вопросом заседания стало заявление гособвинителей от обвинения в умышленном уничтожении дома на улице Торговой путем его поджога. Как пояснили представители прокуратуры РТ Элина Ильясова и Динара Зареева, в ходе судебного следствия было четко установлено, что жительница Краснодарского края Лилия Тархова лишь числится владелицей сгоревшего объекта, но таковой уже не является.
Выяснилось — ранее дом был зарегистрирован на Гюзелию Гайнетдинову — мать Гардановой, ныне погибшую. В 2017 году родственники решили оформить сделку купли-продажи между матерью и дочкой, с целью получения на эти цели материнского капитала. Однако доверились не тому человеку — обещавший помощь риелтор оказался аферистом, он завладел и средствами маткапитала, и домом, который тут же продал по генеральной доверенности третьему лицу, а тот в 2020-м реализовал объект вышеназванной Лилии Тарховой. Сама жить в Тукаевском районе женщина не собиралась, планировала в будущем распорядиться активом в 30 км от Набережных Челнов с выгодой для себя.
Ильмира Гарданова подала заявление на афериста, и его нашли. При этом ушлый прихватизатор маткапитала не только полностью признал вину, но и возместил ущерб — как Гардановой, так и Тарховой. Первой вернул размер похищенной бюджетной субсидии, второй 900 тысяч рублей, выплаченные за дом. После чего в 2023-м Тархова заключила с многодетной матерью мировое соглашение о переходе прав на дом, в котором так и продолжали жить восемь членов семьи Гайнетдиновых — Гардановых.
Однако с перерегистрацией права вопрос затянулся, а потому на момент пожара и направления дела в суд официальной владелицей сгоревшей постройки продолжала числиться иногородняя дама. Что до сознавшегося мошенника, то он отделался условным сроком в 4 года.
С учетом позиции обвинения председательствующий по делу судья Айрат Ибатуллин вынес постановление о прекращении преследования Гардановой по эпизоду поджога. При этом она осталась обвиняемой в куда более тяжком деянии — умышленном убийстве двух и более лиц, включая малолетних, общеопасным способом.
Мужчинам за такое преступление грозит пожизненное, но женщинам такое наказание не назначают, максимум 20 лет изоляции от общества. Забегая вперед, отметим, что присяжные гарантировали Гардановой меньший срок.
Мать Гардановой была жива за 10 минут до пожара
На заседании суда потерпевшие вновь не появились, однако направили через прокуроров заявления, что в прениях участвовать не желают, ввиду занятости на работе и иных обстоятельств. Речь гособвинителей перед 12 присяжными (с учетом запасных) заняла чуть менее часа.
«18 июня 2023 года в 13:15 мирную послеобеденную жизнь тихой деревни Тукаевского района облетела страшная весть — горит дом №19 на улице Торговой, а в нем — Гюзелия Гайнетдинова и вся ее семья — сын Ильмир, зять Айнур и четверо малолетних детей Гардановой», — начала Элина Ильясова. С ее слов, уже через минуту на «112» поступил звонок от соседки Лилии Гариповой: «Горит дом! Внутри есть люди! Кричат дети!». Далее в экстренные службы с разницей в 2-3 минуты поступило еще пять звонков — при этом свидетельница Мухаметшина дозвонилась дважды и уже в 13:34 возмущенно высказала оператору: «Почему приехала только одна машина?! Она не справляется!».
— Звонки были ото всех, кроме матери горящих заживо детей, которая так и не смогла дойти до соседнего дома и вызвать службу спасения! — высказалась гособвинитель.
Далее в ее речи прозвучало — пока соседи мотались за водой и пытались тушить пожар, дочь, жена и мать погибающих «так и не смогла войти в дом» и лишь «попыталась набрать ведро воды» из отключенной день назад колонки, а потом «спокойно сидела на лавочке и смотрела…». С тем же возмутительным, по мнению прокуроров, спокойствием, женщина смотрела — как выносят изуродованные огнем тела ее детей, а в зале суда — слушала страшные выводы судмедэкспертов.
Также сторона обвинения напомнила — погибшая семья долгое время числилась неблагополучной. Из показаний свидетелей следовало — «дом Гардановых напоминал свалку», дети были неухожены, их мать явно «тяготилась исполнением обязанностей по их воспитанию» и «ленилась наводить чистоту, за что неоднократно привлекалась к административной ответственности». По версии прокуроров, не добавляли любви Гардановой к семье и пьянки матери с ее упреками.
— Уже через три недели «убитая горем» мать четверых детей заметно преобразилась, — с долей сарказма продолжила Ильясова. — Сменила имидж, стала ухаживать за собой и делать селфи, пытаясь завязать многочисленные романтические отношения с иностранными гражданами, приехавшими в Саитово на сельхозработы уже после пожара и ничего не знавшими о существовании ее семьи. В суде на вопросы гособвинения — как получилось, что вас перестали волновать жизни погибших детей, она спокойно отвечала — это моя личная жизнь.
Компромат против подсудимой нашли в памяти ее телефона, где зафиксировано общение с девятью мужчинами и вступление в 66 групп в мессенджерах. Были ли среди них группы помощи потерявшим родных — гособвинители не сказали, отметили, что 36 групп имели позитивную направленность — в них обсуждали вопросы красоты, здоровья, новинок гардероба и музыки, тонкости кулинарии, заводили знакомства.
«Предполагала ли Гарданова, что следователи узнают об истинной причине пожара?», — вопрошала та же сотрудница прокуратуры. «Не предполагала, — вступила ее коллега Динара Зареева. — Был план, что никто никогда не дознается, все спишут на несчастный случай». С ее слов, сотрудники СК тщательно проверили все версии, включая поджог иным лицом. Но никаких иных не нашли. При этом «жители Саитово заявили — врагов и недоброжелателей у семьи не было, это позволяет утверждать о виновности Гардановой», сообщила представитель прокуратуры РТ, добавив, что у стороны обвинения нет и грамма сомнений.
Зареева напомнила слова самой Гардановой, что та вышла во двор покормить птицу, набрала в сарае ведро зерна, а выйдя из него — заметила черный дым. Открыла дверь в дом, однако из-за сильного задымления не смогла зайти внутрь и кинулась к колонке. Воды там не было. Попыталась разбить камнем окно в сарае — не получилось. Эту версию событий прокурор считает придуманной и нелогичной: «Очевидно, что она врет и изворачивается…».
В ходе судебного следствия был опровергнут один из тезисов защиты, что в момент возгорания семь членов семьи спали. Прокурор напомнила данные сотового оператора — буквально за несколько минут до пожара мать обвиняемой спокойно общалась по телефону со своей знакомой, о чем последняя позже свидетельствовала в суде. Примечательно, что один из очагов возгорания эксперты обнаружили недалеко от спального места пожилой женщины, тело которой почти полностью уничтожил огонь. При этом на вопрос о причине ее смерти эксперт ответил предположительно — могло быть отравление угарным газом.
Предположений — каким образом бодрствующая мать обвиняемой оказалась в эпицентре пожара — в выступлении сторон не прозвучало. Зато огласили показания соседки Гариповой — дверь в дом обычно держали нараспашку, а в этот день она почему-то была плотно прикрыта и открывалась с трудом. «Удивило ее и поведение Гардановой, которая спокойно ходила по двору», продолжила Динара Зареева, добавив далее — когда «соседи прибежали и начали тушить, у ныне обвиняемой случилась истерика и ее увели соседи». Заметим, позже, в напутственном слове судья процитировал показания другого очевидца: «Сама Гарданова была в шоке, в ступоре…».
Доказательством вины в прокуратуре считают и оплавление ресниц и бровей у обвиняемой, подтверждающее близость к источнику огня.
Набатом прозвучал призыв Элины Ильясовой к присяжным вспомнить о родной матери подсудимой, о ее брате и муже и малых детях — Ильнуре, Ильдаре, Ильдусе и Алине, погибших в результате отравления угарным газом. Старшему было девять лет, младшей лишь четыре года.
— Вспомните всех семерых, которых Гарданова спокойно, ни разу не заплакав, сожгла в угоду своей легкой и спокойной жизни, — заявила гособвинитель и напомнила цитату из Ромена Роллана, что жалость к палачу — это жестокость по отношению к его жертвам.
Запрещенный Наполеон, грязное белье и костер для крашеных
Речь адвоката перед присяжными была значительно короче. Для начала Анас Мухаметзянов сравнил выступление оппонентов с фантастическим романом и попытался привести свою цитату, начав со слов про Наполеона Бонапарта.
— Про Бонапарта у нас в обвинении нет ни слова, — тут же вмешался судья Ибатуллин. — Я же говорил — по существу обвинения.
Адвокат пытался сказать, что намеревался процитировать лишь слова французского юриста, однако высказать заготовленную мысль так и не смог. По данным «Реального времени», Мухаметзянов собирался сказать присяжным, что решение Наполеона о расстреле герцога Энгиенского будущий основатель французского гражданского кодекса Антуан Буле де ла Марте оценил так: «Это хуже, чем преступление, это — ошибка!».
Защитник покритиковал прокуроров за отсутствие конкретики в заявлении — мол, его клиентка вступала в связь с мужчинами. О каких именно связях шла речь — сторона обвинения не уточняла. «Это были работники ПК «Ирек» (где Гарданова работала дояркой, — прим. ред.) — естественно, у нее с ними были отношения деловые. И какое отношение эта переписка имеет к пожару?! — оценил разглашение переписки Мухаметзянов. — Все попытки привести вам доказательства основаны на сплетнях — так сотруднику пожарной части Мифтахову якобы какая-то бабка сказала, что Гарданова привела домой какого-то узбека, и отец его выгнал. Озвучить источник своей осведомленности суду Мифтахов не смог…
По мнению адвоката, представленные силовиками доказательства затрагивают три направления: бардак в доме и неухоженные дети, наличие мусора во дворе и, наконец, личная жизнь 31-летней женщины по истечении нескольких месяцев после пожара. В какой причинно-следственной связи с трагедией состоят эти «доказательства» с пожаром — рассуждал защитник:
«Что у нас 18 июня 2023 года загорелась куча одежды в доме, мусор во дворе или останки коровы, которые якобы были в сарае? Что — в переписках Гарданова сообщает и о причинах пожара, и о своей причастности?».
Мухаметзянов считает — раскопки в «грязном белье» не сделали версию обвинения убедительней. Слова сестры покойного Айнура Гарданова о том, что в 2015 году она узнала, что у жены Айнура есть любовник, по мнению защиты, никаким доказательством относительно событий лета 2023-го служить не могут. Как и заявления о том, что после гибели семьи Гарданова перекрасила волосы и стала пользоваться помадой.
— Давайте всех женщин, которые красят волосы и выложили свои фотографии на всеобщее обозрение, бросим в костер.. Какое это отношение имеет к пожару и гибели людей?! — возмутился он и дальше опроверг довод обвинения об отсутствии переживаний у обвиняемой. — Если взять ислам, то траур продолжается всего три дня. После этого запрещается плакать и носить траур. Единственное — запрещается в течение 40 дней выходить замуж.
Уже за рамками процесса Анас Мухаметзянов сообщил журналисту «Реального времени» — в материалах дела есть заключение экспертизы, где четко указано — имеющееся у его клиентки заболевание характерно тем, что все эмоции пациента скрыты. Правда, доводить информацию о диагнозе до присяжных УПК не велит, а вызывать эксперта на допрос суд не стал.
Далее адвокат отметил — ни одно из представленных обвинением доказательств не свидетельствует, что дом поджигала единственная выжившая. Эта версия появилась лишь путем исключения других вариантов, но для признания виновной этого явно недостаточно.
Предложенный судьей вариант опросного листа состоял из двух пунктов — виновна ли Гарданова и, если да — заслуживает ли она снисхождения? Мухаметзянов просил добавить третий вопрос — доказано ли что преступные действия совершила именно Гарданова? Председательствующий делать этого не стал, включив формулировку о доказанности в состав растянутого на целую страницу первого вопроса о виновности. По мнению защитника, сделано это было для того, чтобы народные судьи в совещательной комнате не занялись оценкой доказательной базы.
В прениях же адвокат отметил — административка за недобросовестное исполнение родительских обязанностей не является мотивом для убийства. К тому же на момент рассматриваемых событий ситуация в семье улучшилась и ее успели снять с учета неблагополучных.
— В деле Гардановой нет ни прямых, ни косвенных доказательств о совершении ею преступления. На изъятых пластиковых канистрах и бутылках принадлежащих обвиняемой следов эксперты не нашли. На ее одежде и обуви — следов горючих материалов не обнаружено, — отметил Анас Мухаметзянов, попеняв силовикам, мол — если изъятие указанных объектов проводилось неоперативно, его клиентка в этом не виновата.
Вердикт присяжных: «Виновна, снисхождения заслуживает»
В ходе допросов обвиняемая Ильмира Гарданова уверяла — почему сгорел дом, она не знает, любовников у нее не было, личную переписку обсуждать не желает.
Сегодня в последнем слове она вновь заявила: «Я этого преступления не совершала. Никакого умысла на причинение смерти своим родственникам, тем более детям, не было. В судебном заседании звучали вопросы — почему я не плачу? Я имею диагноз… (диагноз, касающийся умственного развития, был озвучен, но судья попросил присяжных не принимать его во внимание, — прим. ред.). Мое горе у меня внутри. Я и так наказана в связи с потерей детей и родственников. Кроме меня, никто не знает — какие муки и переживания я несу».
Свои записанные на листочке слова Гарданова произносила буквально по слогам и без эмоций.
Перед удалением народных судей в совещательную комнату председательствующий судья Айрат Ибатуллин просил их руководствоваться личными убеждениями и жизненным опытом, отвергнуть возникшие за время процесса симпатии и антипатии к его участникам и исходить из принципа презумпции невиновности.
Он напомнил — вердикт принимается большинством голосов, при этом голос старшины коллегии имеет такой же вес, как и другие. А если в совещательной комнате голоса присяжных разделятся поровну, то им надлежит вынести оправдательный вердикт. Также председательствующий сообщил — в случае единогласного вердикта коллегия судей факта может выйти для его оглашения в любой момент, а вот если голоса разделятся, то для легитимности решения присяжные должны провести в совещательной комнате не менее трех часов.
Так и вышло — восемь присяжных удалились, работали автономно чуть более трех часов и вернулись в зал заседаний уже после 18 часов. Старшина коллегии — молодой парень с номером «11» на груди занял место за свидетельской трибуной и сообщил ответы на два поставленных вопроса:
- «Да, виновна» — решили семь из восьми народных судей
- «Да, заслуживает снисхождения» — единогласно постановила коллегия.
Последний ответ означает — Гардановой не может быть назначено наказание более двух третей от максимума. С учетом верхней планки для женщин-убийц в 20 лет колонии, две трети могут составить 14 лет.
Дата обсуждения последствий вердикта и малых прений не прозвучала.
Подписывайтесь на телеграм-канал, группу «ВКонтакте» и страницу в «Одноклассниках» «Реального времени». Ежедневные видео на Rutube, «Дзене» и Youtube.
