26 января
Мягким приговором по делу о техногенной аварии в Казани недоволен и отец погибшего, и осужденный
«На скамье подсудимых оказались не все. У них такое могло каждый день случиться!» — заявил «Реальному времени» после приговора потерпевший Рамиль Давлетшин, чей сын погиб при взрыве на казанском газохранилище в июне 2020-го. Виновником техногенной катастрофы и ее тяжких последствий суд признал бывшего мастера цеха Олега Карезина. Но сажать его не стал — этого не просила и сторона обвинения. Возможно, условный срок объясняется рядом системных упущений на опасном объекте, которые не удалось переложить на одного-единственного фигуранта?
Один из потерпевших предлагал мировую
Олег Карезин отработал на казанской газонаполнительной станции ООО «Газпром сжиженный газ» 20 лет и уволился полтора года назад, вскоре после трагедии.
12 июня 2020 года около 16 часов шесть сотрудников цеха приема, слива, хранения и отпуска сжиженного углеродного газа — пропана — во главе с мастером Карезиным заступили на смену. До 8 утра следующего дня бригада должна была разгрузить 20 железнодорожных цистерн с газом, слив это топливо в цистерны станции.
Около 22 часов взрыв газа разнес по кирпичикам здание операторской. Погиб 23-летний рабочий Ильмир Давлетшин, двое его коллег получили травмы и серьезные ожоги: Айрат Исмагилов очнулся лишь в больнице, Булат Хайбуллин сознание не терял. На станции тем временем начался пожар, возникла угроза взрыва иных цистерн с пропаном. Ликвидировать огонь удалось лишь через 18 часов.
Статус подозреваемого и обвиняемого в нарушении требований промышленной безопасности, повлекшем по неосторожности тяжкие последствия, получил бывший мастер Карезин. Вину не признавал. Однако задерживать его и избирать меру пресечения через суд силовики не стали. Избрали подписку о невыезде.
Статус потерпевших в деле получили родители погибшего Давлетшина, выжившие Исмагилов с Хайбуллиным и их работодатель — «Газпром сжиженный газ». После пожара финансовые потери компания оценивала в 110 млн рублей. Правда, большую часть этой суммы составила недополученная выручка вследствие приостановки работы газонаполнительной станции (далее — ГНС). Ущерб предприятия по уголовному делу составил 2,4 млн рублей — за сгоревшую продукцию и разрушенную подстанцию.
Гражданский иск по делу никто из потерпевших не заявлял. Булат Хайбуллин вообще просил суд прекратить дело с заключением мирового соглашения, поскольку претензий к бывшему начальнику не имеет.
«Исправление подсудимого возможно без изоляции от общества», — выступила в прениях гособвинитель Виктория Зайцева и запросила 3 года лишения свободы условно с таким же испытательным сроком и лишением допуска к работам на особо опасных объектах на 2,5 года. А еще детально прошлась по смягчающим обстоятельствам: проблемам со здоровьем Карезина и его матери, его активной помощи в раскрытии преступления и частичном признании вины.
— Сколько там статья [217 УК РФ] предусматривает? 5 лет лишения свободы? Я полагаю, не только его наказать надобно, но и тех товарищей, которые допустили это, — выступил в прениях Рамиль Давлетшин, отец погибшего. — Они подставили людей! А обвиняют Олега [Карезина]. Я его обвиняю только в том, что он не смог сохранить жизнь моему ребенку.
Давлетшин-старший рассказал суду: с нормами промышленной безопасности знаком не понаслышке, сам трудится на схожем предприятии со специализацией на перекачке горючего. А потом дал свою оценку увиденному на погоревшей станции через 100 дней после гибели сына. «Было видно невооруженным взглядом, что у них такое каждый день может случиться. Обваловывание [цистерн с газом] сделали по высоте, а разрывы в валах остались…»
Двоюродный брат погибшего Артур Халитов, как представитель потерпевшего, поддержал дядю: «Почему одни должностные лица по итогам расследования платят по 50 тысяч рублей административного штрафа и приходят сюда как свидетели?! Почему только подсудимый должен быть виноватым? Хочу, чтобы суд и следователь пересмотрели данное дело».
За что суд наказал Карезина условным сроком?
Московский райсуд Казани под председательством судьи Алсу Гумировой разбирался в этом деле полгода. И в итоге посчитал предъявленное обвинение полностью доказанным.
Согласно оглашенному вчера приговору, 12 июня 2020-го мастер с 20-летним опытом работы на опасном предприятии многократно нарушил все должностные инструкции, внутренние правила и требования ФЗ о промышленной безопасности на особо опасных предприятиях. Сначала на этапе допуска подчиненных к опасным работам, затем при их выполнении и, наконец, в ходе выявления и ликвидации аварийной ситуации. Сотрудники Ростехнадзора, эксперты ВО «Безопасность» и члены комиссии по расследованию ЧП из числа руководства ООО «Газпром сжиженный газ» о том, что не сделал Карезин: не проверил исправность оборудования, не обесточил электрооборудование, не провел эвакуацию не занятых в ликвидации аварии людей, не задействовал технику по рассеиванию паром холодного газового облака.
Суд поддержал версию Следкома, что причиной утечки газа из цистерны Е-10 стало несвоевременное начало работ по дренированию — сливу водяного конденсата. Технология предусматривает, что после заполнения емкости должно пройти два часа, чтобы газ поднялся вверх, а вода осела на дно. Именно эту лишнюю жидкость и собирался слить Марсель Садыков по указанию Карезина. Согласно приговору, указание поступило задолго до истечения предусмотренных двух часов «отстоя» (забегая вперед — защита и ряд свидетелей отвергают этот вывод ссылками на данные автоматизированной системы учета, которые почему-то не учитывались при расследовании обстоятельств ЧП и уголовного дела).
Садыков открыл шаровой кран на конце дренажной линии, и вместо слабого потока воды его как окатило ледяной волной пропана. Работник отскочил в сторону, затем попытался закрыть моментально обледеневший шаровой кран, но не смог и покинул загазованную зону, не увидев в образовавшемся облаке пара, что газ уже утекает за пределы земляного вала.
Как позже выяснилось, утечка была двухсторонней. Кроме дренажного крана, в цистерне Е-10 не был полностью закрыт еще один вентиль. В результате газ потек мимо резервуаров по асфальтовой дороге в сторону трансформаторной подстанции и операторской и заполнил эти помещения, превратившись в парогазовоздушную взрывоопасную смесь. Нюанс в том, что именно эта зона газохранилища традиционно считалась самой безопасной — на всех учениях именно там размещался оперативный штаб. Именно там в итоге собрались работники. И не ожидали, что в этом самом безопасном месте рванет.
Установлено: Карезин сообщил о происходящем по телефону начальнику цеха Губкину и попросил вызвать профессиональных газоспасателей из компании «ОДС РТ» (той самой, что следователи из «дела МЧС» считают бизнес-клоном официальной поисково-спасательной службы, — прим. ред.). Далее мастер поручил подчиненным Садыкову и Давлетшину, аттестованным для проведения аварийно-спасательных работ, облачиться в экипировку газоспасателей и вернуться, чтобы перекрыть дренажную задвижку. Из приговора следует, что Давлетшин растерялся и не выполнил команду, тогда его костюм взял не имевший допуска к таким работам Булат Хайбуллин. Однако поход в газовое облако успехом не увенчался — работники замерзли и вернулись назад к зданию операторной. Там их и застал взрыв. Его вероятной причиной эксперты ВО «Безопасность» считают искру, возникшую при работе оборудования трансформаторной. Хотя, по требованиям промышленной безопасности, на особо опасных объектах разрешено использование только такого оборудования, которое «не искрит». Иное является грубым нарушением.
По версии бывших начальников Карезина, он мог предпринять меры, чтобы обесточить объект — использовать связи и дозвониться на соседнее предприятие, чтобы отключили рубильник.
«Суд находит вину подсудимого установленной и доказанной. Доводы Карезина и его защитника опровергаются исследованными доказательствами. Суд относится к ним критически», — провозгласила судья Гумирова и, согласившись с квалификацией стороны обвинения, назначила бывшему мастеру наказание в 2 года лишения свободы условно с испытательным сроком в 1,5 года. Дополнительное наказание в виде запрета занимать определенные должности и работать на опасных объектах судья посчитала излишним.
Предложение потерпевшего Хайбуллина о прекращении дела за мировой было отвергнуто. Также как заявленное еще на старте процесса ходатайство защиты о назначении судебного штрафа.
Отец погибшего и осужденный уже заявили «Реальному времени», что будут оспаривать приговор. Бывший мастер, в частности, заявил: «С момента моего звонка Губкину о возникшей ситуации и до взрыва прошло 53 минуты. Спасатели приехали лишь после взрыва».
Версия защиты: обвинение построено на показаниях непосредственно причастных к нарушениям
Адвокат Дмитрий Хомич в защиту своего клиента в прениях подчеркивал: «Карезин при ликвидации аварии тоже рисковал жизнью и здоровьем. Но ему повезло… Риск был серьезный, но он не убежал и еще целые сутки занимался ликвидацией последствий…» По мнению защитника, действия ныне осужденного по передавливанию остатков газа из аварийной цистерны в иные емкости помогли избежать осложнения ситуации.
Сам Карезин указал на отсутствие причинно-следственной связи между его действиями и взрывом, а также с изначальным разливом пропана. Бывший мастер настаивает: запорная арматура цистерны Е-10 была неисправна и руководство предприятия об этом знало. Начальник цеха Губкин за три дня до ЧП подписывал наряд на проведение там ремонтных работ. Занимались этим совсем другие люди и перед ремонтом полностью освобождали цистерну от газа. Однако на момент начала работ бригады Карезина Е-10 была вновь частично заполнена. По версии мастера, согласия на это заполнение начальник цеха не давал — нет его подписи в допуске-наряде. В суде обвиняемый настаивал: неисправный вентиль арматуры таковым и остался, что могло повлечь тот самый выброс газа при открытии дренажной задвижки.
Со ссылкой на акт технического расследования причин аварии и экспертов подсудимый прошелся и по самой задвижке: проектом была предусмотрена не шаровая в форме рычага, а колесная, которую одним движением просто не откроешь.
Еще один нюанс касается электричества, которое мастер физически не в состоянии отключить самостоятельно. У него даже допуска к этим работам нет. А как исполнялся регламент в части вызова профессиональных спасателей в день реального ЧП и сколько звонков было сделано из эпицентра будущего взрыва, четко зафиксировано в материалах дела.
«Обвинение построено на показаниях лиц, непосредственно причастных к нарушениям производственного процесса», — считает Олег Карезин. С его слов, разлив газа не всегда ведет к взрыву: если бы его бывший работодатель соблюдал требования безопасности, искры на электрооборудовании не было бы. Действия, повлекшие образование искры, и контроль за работой электрооборудования, подсудимому не вменялись.
Адвокат Карезина детально остановился на показаниях ряда свидетелей. Включая главного инженера газонаполнительной станции Хасанова. Со слов защитника, тот так и не смог ответить, почему дренажная задвижка на Е-10 отличалась от проектной, но «не преминул немножечко обелить себя в части взрывозащищенного оборудования: он утверждает, что использовалось только защищенное. Хотя эксперт Сираев указывает на катастрофические нарушения техники безопасности».
В прениях Дмитрий Хомич просил оправдать своего клиента. Сам Карезин также настаивал на непричастности. Оценку своим доводам в приговоре оба не услышали. Так что точку в этом деле ставить рано.
ПроисшествияБизнесОбществоВластьЭкономикаФинансыПромышленность Татарстан
