Николай Новиков: «Солнце, воздух и свободно плавающий среди зелени многоквартирный блок»

Морфология периферии. Микрорайоны

Два города

Давайте мысленно совершим две сравнительные экскурсии: одну по старому городу, а другую — по новому городу. И сразу обнаружим первое отличие и первую особенность нового города от старого. В старом городе мы ходим по улицам, в новом — ездим по магистралям. Старый, исторически сложившийся город антропоцентричен, здесь все соразмерно телу человека, даже ширина улицы укладывалась в саженях: главные продольные, ведущие к кремлю улицы — 10 саженей (21,5 м), второстепенные поперечные улицы в слободах — 7 саженей (15 м). С одной стороны улицы до другой прохожему «рукой подать», а чтобы пройти квартал до следующей улицы, нужно всего сделать 200—300 шагов. В новом модернистском городе все подчинено движению автомобиля — символу технического прогресса. Поэтому улицы здесь уступают место многополосным магистралям, а расстояния между магистралями задаются интервалами остановок общественного транспорта. В старом городе пересечение четырех улиц формирует первичную планировочную единицу городской ткани — квартал (от лат. quartа — «четверть»). В новом городе внутри пересекающихся магистралей отсекается межмагистральная территория, которая на Западе получила название «нейборхуд» (neighbourhood англ. — соседство), а в СССР — «микрорайон».

Микрорайоны — город перемещенных лиц

В индустриальную эпоху на окраинах старого города складывается промышленный «серый» пояс, который отделяет новый город от старого. Края индустриального кольца неровные, рваные, поэтому географы придумали ему название «бахромчатый» пояс (англ. fringe-belt), напоминающий края бахромы. Наверное, поэтому у микрорайонной застройки в новом городе нет определенной точки отсчета, подобно кремлю в старом городе, скорее, микрорайоны начинали строиться сразу в нескольких местах. Первые микрорайоны появились еще в пограничье исторической части Казани на «болотах» — в подтопляемых низинах озера Нижний Кабан у деревни Архангельское (ул. Хади Такташа) и рядом с Ново-Татарской слободой (по обеим сторонам ул. Татарстан). Но массовая застройка микрорайонов индустриальными методами началась в новом городе уже за индустриальным поясом на Танкодроме и за деревней Горки. За этими микрорайонами так и закрепились исходные топонимы «Танкодром» и «Первые Горки», «Вторые Горки».

Здесь в поселке Дальний уже обживались переселенцы из домов, попавших в зону затопления прибрежных с Волгой территорий при сооружении Куйбышевского водохранилища (Поповка, Кукушкино, Малые Отары). Сюда же переселялись квартиранты из коммуналок и первая волна собственников домов, намеченных под снос генпланом 1969 года. Я — один из этих счастливчиков. Прожив 20 лет в деревянном доме, который в начале прошлого века купил мой дед и который при расширении улицы Вишневского вместе с другими домами в конце 1960-х пошел под снос, переехал с родителями в пятиэтажку первого микрорайона МI в Горках-I. С этого переезда началась моя жизнь кочевника: я пять раз менял квартиры и переезжал с места на место. Временность и недолговечность — характерные черты образа жизни обитателя микрорайонов.

«Дома должны существовать меньше нас самих. Каждое поколение должно построить свой город». Антонио Сант’Элиа, Манифест архитектуры будущего, 1914 год.

Романтизм советских микрорайонов

В 60-е мы все были воодушевлены верой в светлое будущее. Я был из поколения, которому обещали, что оно будет жить при коммунизме. Все старое — хлам, в новую жизнь берем только новое. На развалинах домов остались брошенными резные дубовые платяные шкафы, тяжелые кованые сундуки, обломки «венских» стульев, выцветшие абажуры. В новую квартиру въезжала новая модернисткая мебель: треугольный или овальный журнальный столик на трех ножках, рижская стенка из шпонированного дсп, сервант с раздвижными стеклянными створками, трехрожковая люстра с матовыми плафонами из стекла. Ничего, что потолки были низкими, кухни тесными, а дома серыми, это — временно: считалось, что срок эксплуатации панельных пятиэтажек (их прозвали «хрущевками») — 20 лет.

Да и выбора не было. В СССР рынка недвижимости не существовало, квартиры «давали», и поэтому переселенцы не могли принять либо отвергнуть микрорайоны. Нас просто туда селили.

У советских градостроителей, проектировавших микрорайоны, также был свой романтический идеал и видение нового города. Солнце, воздух и свободно плавающий среди зелени многоквартирный блок — принципы «свободной планировки», которым следовали советские градостроители. Еще в начале XX века западные ученые-эпидемиологи доказывали благотворное влияние солнечных лучей и аэрации на борьбу с массовыми заболеваниями, в первую очередь туберкулезом. Спустя полвека в СССР плановое хозяйство и обобществленная земля позволяли отказаться от замкнутой квартальной застройки с дворами-колодцами старого города и перейти к свободной расстановке жилых блоков с инсолируемыми и проветриваемыми территориями, «омывающими» дома-пластины.

Размеры микрорайонов в разы были больше исторических кварталов: 600 х 600 метров, 600 х 800 метров и больше. Здесь умещалось три десятка многоквартирных домов, сначала в пять, а потом и в девять этажей, расставленных не как в старом городе по «красной линии» улиц, а свободно — по законам инсоляции и аэрации. В центре микрорайона размещали одну или две школы, рядом три-четыре детских садика. И много зелени. Следует добрым словом вспомнить казанских архитекторов и дендрологов из «Казпроекта», стремившихся сохранить леса и лесопосадки, существовавшие на Горках, озеленить дворы в микрорайонах. Какие чудесные тенистые каштаны за полвека поднялись в восьмом микрорайоне, где я живу!

Уклад: квартиранты

Принято считать, что городское окружение влияет на образ жизни его обитателей. В социологии города есть даже такое понятие как «уклад» — пространственно и социально обусловленный вид деятельности людей в характерной городской среде. По моему самоощущению, в микрорайонах многоквартирных многоэтажек наиболее распространен уклад «квартирантов».

Неважно, купил ли ты квартиру, досталась ли она тебе по кампании «приватизации», снимаешь ли ты ее в аренду — общее отношение к квартире у подавляющего большинства как к временному жилью. Квартира в микрорайоне не стала для нас «домом». Странно, если бы мы называли квартиру «родовым гнездом». Взрослые дети в квартирах, оставшихся от родителей, не живут, а, как правило, продают их.

Микрорайоны не избавили нас от ущербного образа жизни в коммуналках: тоже ощущение временности и непостоянства. Как и в коммунальной квартире тебя могут «уплотнить» новым соседом, так и в микрорайоне по соседству с твоей пятиэтажкой может появится башня в 10—20 этажей по очередному проекту уплотнения.

Из временного тянет к постоянному. Из многоэтажного жилища — к собственному дому, «ближе к земле». Большинство моих соседей по многоэтажке живут на «два дома». Летом в саду, на даче, зимой — в квартире. Те, кто посостоятельней, строят коттеджи в ближайших деревнях и поселках (Салмачи, Вознесенское, Царицино), не отказываясь, на всякий случай, от квартиры в микрорайонах. Эти новообразования из конгломерата односемейных домов, которые, как асфальтоукладчик, прокатываются по природному ландшафту, вгрызаясь в остатки лесов и подходя вплотную к пойме реки Ноксы, администрация города стыдливо называет «жилые массивы». Но это уже тема следующей заметки.

ОбществоИнфраструктураНедвижимость Татарстан