21 апреля
Спецпроект «Реального времени»: какой была жизнь Татарстана до и после первого и единственного экономического дефолта России в 1998 году. Часть 2-я
К началу 1998 года в Татарстане появились первое кафе с интернетом и «Плейбоями» и первые контуры будущей экономической зоны под Елабугой, которую защищал перед депутатами Госсовета РТ будущий подследственный Ильшат Гафуров. А Казань, для которой вьетнамские «гастарбайтеры», по сути, основали крупный «торговый хаб» Поволжья в виде «челночного рынка», пыталась их уже как-то легализовать. Однако гул будущего дефолта уже нарастал: за 20 лет до «Татфондбанка» в РТ впервые рухнул крупнейший банк, а российские пенсионеры в массовом порядке пошли в суды, недовольные низкими пенсиями. Об этих и других эпизодах социально-экономических потрясений в России 1998 года — в обзоре «Реального времени».
Как будущий подследственный экс-ректор КФУ создавал «Алабугу»
Сегодня уже мало кто помнит, что за созданием ОЭЗ «Алабуга» стоит Ильшат Гафуров, до недавнего времени ректор КФУ, находящийся сейчас под следствием (ему вменяют участие в заказном убийстве в бытность мэром Елабуги). Тогда именно Гафуров выступил перед депутатами Госсовета с докладом в конце января 1998 года о создании свободной экономической зоны. Одним из первых резидентов должен был стать ЕлАЗ, на территории которого площадью 1,6 гектара и создавалась зона сроком на 50 лет. Целью первоначальной был не объем промышленной продукции будущих резидентов и, как следствие, рост налоговых платежей, а лишь 18 тысяч новых рабочих мест.
В действительности прошло еще 8 лет, прежде чем в 2006 году уже как «особая экономическая зона» «Алабуга» была все же основана. К тому моменту территория ее выросла до 4 гектар, из которых занято было два. Это 33 предприятия (план на будущее 10 лет — 195 предприятий), часть из которых вынуждена была недавно из-за санкций прекратить работу — вроде завода «Соллерс Форд».
Несмотря на это, являясь лидером среди ОЭЗ по стране, «Алабуга» объявила об экспансии и заявила в середине марта о намерении создать сразу 100 тысяч рабочих мест в Казанской агломерации. В ряду прочих, она собирается создать в столице РТ «Авиаполис» рядом с Казанским авиационным заводом и «Смарт Сити» в Лаишевском районе. Отметим, впрочем, что к настоящему моменту ОЭЗ так и не успела создать даже заявленные когда-то 18 тысяч новых рабочих мест — численность рабочих на всех предприятиях зоны сегодня не превышает и 7 тысяч.
«Свободная экономическая зона почти видна
В среду на заседании профессионального парламента РТ во втором чтении был принят проект Закона РТ «О свободной экономической зоне «Алабуга».
По словам Ильшата Гафурова, заместителя председателя комиссии по вопросам экономического развития и реформ Госсовета РТ, законопроект, принятый в первом чтении 20 ноября прошлого года, вызвал оживленный интерес как в республике, так и за ее пределами. Подтверждение тому — поступившие в комиссию 118 поправок, тем не менее, не меняющих первоначальной концепции закона, что свидетельствует о его тщательной проработке, а направленных главным образом на повышение научной корректности и исключение двойного толкования. В представленном законопроекте, отметил докладчик, исключена вероятность создания свободной экономической зоны по аналогии с Ингушетией. Принципиальное отличие состоит в том, что наша зона будет являться производственной: право на льготы получат только те юридические лица, которые займутся производственной деятельностью и обязательно на территории зоны.
Татьяна Корнеева». *
Первый интернет в кафе и любовь казанцев к «Плейбою» на Баумана
Уже несколько лет казанцам привычна картина летних кофеен, кафе и баров (если не считать пандемийный 2020-й), переполненных студентами, часть из которых медленно пьет коктейль или кофе, уткнувшись в свои смартфоны, а большинство в принципе не способно не заглянуть в телефоны в течение хотя бы десяти минут. Мобильный интернет настолько вошел в нашу жизнь, что трудно себе представить, как еще 10—15 лет назад он был не особо и нужен.
20—25 лет назад в Казани не было по большому счету и интернета, каким мы его знаем сегодня: в начале «нулевых» студенты впервые соединяли первые доступные компьютеры в местные сети в общежитиях, и там не было социальных сетей (до создания «Фейсбука» еще семь лет). Основными «социальными сетями» в конце 1990-х и начале 2000-х были «доски объявлений», или форумы, и чаты. Компьютеры, подключенные к глобальной Сети, зачастую находились только в офисах или вузах. Хотя впервые современный интернет появился в 1994 году на физфаке КФУ, а уже в 1995 году провайдер «Комтат» начнет предоставлять интернет по web-протоколам обычным пользователям.
Еще одной первой ласточкой можно считать появление в Казани «интернет-кафе», в которое владелец известного и поныне кафе «Вечернее» вложил шесть тысяч долларов. Правда, большей популярностью пользовались у посетителей журналы «Плейбой». Само кафе до сих пор прекрасно себе существует. Оно открылось на базе киоска в конце улицы Баумана, когда в 1992 году возле него стали выставлять белые пластиковые столы со стульями, а по вечерам собиралось много народу. «Мест всем не хватало, тогда и было принято решение построить здесь кафе», — пишут его создатели на своем сайте.
«В кафе за новостями…
В конце прошлой недели в Казани открылось единственное в городе «Интернет-кафе». На сегодняшний день всего пять организаций предоставляют жителям столицы доступ в Internet. Самая крупная из них Comtat — решила соединить полезное с приятным и на базе кафе «Вечернее» осуществила довольно необычный проект. Теперь посетители кафе могут «не отходя от стойки» «пролистать» странички Internet, отправить и получить послание , пользоваться огромной библиотекой, в общем, в полной мере ощутить все прелести принципиально нового средства общения с миром. Организаторы не делают тайны из стоимости проекта — в него вложено почти 7 тысяч долларов. Правда, пока что большей популярностью у посетителей пользуются анекдоты и материалы журнала «Плейбой» (в том числе и февральского, который еще не появился в печати). Но, видимо, со временем сюда будут приходить и за последними новостями из Белого дома, того, что в округе Колумбия.
Гузель Агишина. **»
Как пенсионеры судились с Россией и впервые заставили себя услышать
1998 год запомнился многим январской деноминацией и августовским дефолтом. В том году произошло не менее громкое и скандальное событие, вызванное фактически первой пенсионной реформой Новой России. С тех пор пенсионную систему РФ продолжают реформировать медленно и печально, а тогда, четверть века назад, все чуть не закончилось социальным взрывом — как и в начале 2000-х, когда произошла монетизация льгот и возмущенные старушки вышли на улицы.
Поводом стала февральская пенсия, рассчитанная по новой формуле, — 399 рублей, примерно в три раза меньше, чем в январе. Причина была в решении правительства РФ волюнтаристским путем установить размер средней зарплаты — в 760 рублей (или тысяч неденоминированных), якобы потому что ранее «госкомстатовская» рассчитывалась из заработков в том числе сокрытых. Но основная, глубокая причина недовольства крылась в применении схем индексации/компенсации, иногда возникала и такая ситуация, когда пенсии и другие социальные пособия вовсе не выплачивались. Кризис с задолженностью возник уже в середине 1995 года, в 1996—1997-м индексация пенсии практически не проводилась. Февраль стал последней каплей, и старики пошли в суд — к марту 2000-года не рассмотрены были аж 220 тысяч дел пенсионеров. Отдельные суды начали выносить решения в их пользу почти сразу же, в итоге «проблемы пенсионеров заняли первые строки в политической повестке дня».
К концу 1999 года «победное шествие пенсионеров по судебным инстанциям приобрело массовый размах», так как с августа 1998 года пенсии россиянам перестали платить вовсе. После того как все же начали — еще несколько лет реальный размер пенсии не мог вернуться на показатели января 1998 года.
«Вот тебе, бабушка, деноминированная пенсия!
Пенсионеров снова обделили. Вместо миллиона рублей старыми, на который рассчитывали многие, максимально возможный размер пенсии с февраля, после перерасчета, составит всего 399 деноминированных рублей.
Деноминация тут ни при чем. Дело в том, что для начисления пенсий правительством РФ установлена весьма скромная среднемесячная зарплата в 760 тысяч рублей (старых).
Прямо скажем, эта цифра оказалась для работников социальной сферы и для самих пенсионеров «сюрпризом». Ведь, по данным российских статистиков, осенью прошлого года (в октябре-ноябре) средняя зарплата в стране составляла даже чуть больше миллиона.
Откуда же взялись 760 тысяч? Как сообщает Министерство труда РФ, постановлением правительства утверждена средняя зарплата, с которой платятся и подоходные налоги, и взносы в Пенсионный фонд. «Черный» нал не учитывается, так как бюджет от него ничего не имеет. А средняя госкомстатовская зарплата рассчитывается исходя из заработков всех видов, в том числе и сокрытых.
Объяснение вполне убедительное. Но кому от этого легче? Только тем, кто умело скрывает свои доходы от налоговых инспекций. Судя по разнице между госкомстатовской зарплатой и той, что утверждена правительством, «черный» нал составляет треть доходной части бюджета страны.
Валентина Витальева. ***»
Первое крушение крупного банка в Татарстане с «банкоматом авианосца»
В 1998 году были закрыты по тем или иным причинам 236 банков. Пики по закрытиям пришлись на февраль и, по понятным причинам, сентябрь (по 26 и 27 банков соответственно). Однако в Татарстане это затронуло не так уж много финансовых учреждений: два в Набережных Челнах — «пали» «Каминбанк» (в январе) и «Челныбанк» (в октябре), один в Казани.
Зато последний закрывался довольно скандальным образом и стал первым тревожным звоночком о том, что с финансовой системой в целом что-то не так. У «Татпромстройбанка» отозвали лицензию аккурат 1 января 1998 года — но ликвидировали по-настоящему лишь в 2003 году. Сам «Татпромстройбанк» был в 1990-х довольно прогрессивным, так, например, именно у него появился самый первый банкомат в Казани — что любопытно, снят этот банкомат был с американского авианосца. Прогрессивность, впрочем, оплачивалась из бюджета РТ, банк был этакой предтечей «Ак Барс» Банка, в 1995 году у него было наибольшее число филиалов — 12. Именно в «Татпромстройбанке» находились счета республиканских внебюджетных фондов, которые затем вывели в «АББ». Одновременно «ТПСБ» кредитовал военно-промышленный комплекс Татарстана (на него приходилось до трети клиентов банка) — который, как известно, в 1990-х оказался практически никому не нужным. Во всяком случае, его объемы производства в новое время не шли ни в какие сравнения с советскими — СССР они были нужны, ведь он «воевал» чуть ли не с половиной мира, а теперь вроде как РФ стала дружить с Западом. Так как военная продукция не была в таких масштабах необходима, да еще в ряде случаев и не оплачивалась, а бартерные сделки закрывать кредиты никак не помогали, банк оказался на грани банкротства. ВПК должен был ему порядка 300 млрд рублей к 1998 году.
Усилия главы Нацбанка РТ Евгения Богачева и премьера Татарстана Фарида Мухаметшина сохранить его путем укрупнения и слияния, например, с банком «Казанский» ни к чему не привели. На многие годы это было, по сути, первое и крупнейшее крушение финансового учреждения в Татарстане, о котором многие потом старались забыть. Пока не рухнул «Татфондбанк». Но это уже, как говорится, другая история.
«Банк лопнул. В кого осколки полетят?»
К сожалению, Промстройбанк рассчитается со своими вкладчиками не сегодня и не завтра.
Наиля Гильмутдинова (сотрудник Нацбанка, — прим. ред.) пояснила:
— Мы бы начали раздавать 59 миллиардов уже два года назад, если бы имели такие полномочия. Но эти деньги могут расходоваться только после того, как суд признает банк банкротом и будет создана ликвидационная комиссия. Думаю, вопрос по вкладчикам начнет решаться где-то в феврале-марте. Что касается остальных кредиторов, их судьбой будет заниматься ликвидкомиссия, которой будут переданы все права и обязанности Промстройбанка.
Кстати, его ликвидация пойдет под контролем Национального банка РТ.****»
Как татары в последний раз попытались перейти на латиницу и что из этого вышло
У попыток перевести татарскую письменность на латинскую графику — длинная, запутанная и одновременно поучительная история. Одни только статьи об этом в постсоветских СМИ нового Татарстана могли бы создать внушительный том.
Движение за создание взамен кириллицы латинизированной русской графики началось еще в XVII веке и, по-видимому, пришло в петровскую Россию с Запада (как известно, изначально татарская письменность основывалась на арабской графике). Второе возрождение таких попыток среди татар можно видеть в статьях известного татарского поэта Сагита Рамиева в 1911—1912 годах в газете «Идел». В 1929 году татарский язык был переведен на латиницу, но перед самой войной, в 1939-м, сталинские советские власти волевой рукой заставили писать на кириллице.
В очередной раз об этом заговорили в годы крушения СССР. Но никогда татары не были так близки к триумфу, как в конце 1990-х. К тому времени Татарский ПЕН-центр успел согласовать проект унифицированного общетюркского алфавита на латинской графике. А II Всемирный конгресс татар подписал резолюцию о переходе на нее. Осенью 1999 года Госсовет РТ принял-таки закон «О восстановлении татарского алфавита на основе латинской графики».
Но всего пару лет спустя Госдума начала готовить поправки в закон «О языках народов России», одна из которых гласила: «…в России государственный язык страны и государственные языки республик используют алфавиты на основе кириллицы. Все иные алфавиты могут вводиться лишь федеральными законами». Депутаты полагали, что «их коллеги из Госсовета Татарстана должны еще раз оценить последствия этого шага, в том числе и политические». Коллеги из Госсовета РТ думали долго и лишь под занавес 2012 года приняли сразу два закона, которые касались использования в республике одного из двух государственных языков — татарского. Одним законом они де-факто признавали утратившим вышеупомянутый закон от 1999 года — на основании решения Верхового суда РТ от 2004 года. А спикер Госсовета РТ Фарид Мухаметшин, вздохнув, лишь не исключил, что «когда-нибудь вновь будет поднят вопрос о переходе татарской графики на латиницу».
«Татарской письменности — латинскую графику!
Собрание приняло обращение к Президенту, правительству и Госсовету РТ, в котором говорится:
«Много лет татарская общественность выражает озабоченность в связи с несоответствием нынешней письменности на кириллице фонетическим нормам и законам татарского языка. Кириллический алфавит затрудняет передачу на письме многих важнейших фонем звуковой системы татарского языка. Кроме того, по мнению специалистов, возникает явление интерференции, когда кириллические буквы татарских текстов читаются по нормам русского языка, а русские тексты — по нормам татарского. Это затрудняет обучение людей как татарскому, так и русскому языку. В настоящее время широкое распространение современных компьютерных и информационных технологий, основанных на латинской письменности, поставило в затруднительное положение носителей менее распространенных алфавитов, к примеру, японцев, китайцев, арабов. К сожалению, письменности, основанные на кириллице, также остаются на периферии общемировых процессов.*****
Как вьетнамские гастарбайтеры основали первый крупный «торговый хаб» в РТ и Поволжье
После американско-вьетнамской войны в 1980-х для крупной южно-азиатской страны наступили времена относительной стабильности, а с переходом к рыночным отношениям с 1986 года — и благоденствия. Оказавшись в примерно одном реформенном процессе с РФ, вьетнамцы активно стали приезжать еще в горбачевские годы, в Казани их пригласили в 1988 году для работы на предприятиях легкой промышленности и в строительстве.
Но через четыре года контракт истек, СССР закончил свое существование, вьетнамцы стали никому не нужны (как и ВПК Татарстана). В итоге они осели на полулегальном состоянии в столице РТ и занялись челночным бизнесом — катались на самолетах в зарубежные недорогие страны за дешевыми товарами и продавали их казанцам, кладя прибыль себе в карман. Так появился и знаменитый «Вьетнамский рынок», ставший одним из крупнейших торговых центров и перевалочных пунктов вообще в целом Поволжье. Существовал рынок на полулегальных основаниях, многие обязательные нормы не выполнялись, любой побывавший там в конце 1990-х наверняка с ужасом вспомнит заполненные одеждой ряды (достаточно было бы одной искры). Но власти РТ долгое время смотрели на это сквозь пальцы, легализовав вьетнамцев, благодаря которым республиканский бюджет только в 1997 году получил до 4 млрд рублей налогов.
В 2000-х с появлением первых цивилизованных торговых центров вьетнамцы вновь оказались мало кому нужны. Тут-то казанские власти вспомнили о нарушениях, и по решению Советского районного суда «Вьетнамский рынок» в 2010 году впервые закрыли: претензии к рынку были и у пожарных, и у милиции, и у санэпиднадзора, и у миграционной службы. Но к тому моменту на торговых рядах рынка работали уже и тысячи самих казанцев, которые и вышли на пикет. Власти пошли навстречу. Рынок успел просуществовать четыре года и сгорел, а Дао Тхи Кой, больше известная как мадам Кой, властной рукой державшая рынок еще в 1990-х, в 2015 году вернулась во Вьетнам «на пенсию».
В 2016 году рынок открылся, но напоминало о прошлом одно название: он был больше похож на «Новую Туру»: «На рынке больше нет темных коридоров и мокрого картона, заменяющего посетителям линолеум — покупатели ходят по забетонированному полу». А «гастарбайтеры» давно превратились в мигрантов, прежде всего из среднеазиатских республик и стран: Татарстан попал в топ наиболее привлекательных для мигрантов регионов России, за один прошлый год число выданных патентов для работы выросло с 112,3 до 271,6 тысячи человек, поток мигрантов вырос на треть. Впрочем, глава Минстроя РТ прогнозирует уже отток мигрантов в мае этого года — из-за санкций труд их в валюте подешевел, а заработанные деньги у них не получается отправить на родину.
«Похоже, без «гастарбайтеров» мы уже не обойдемся
В 1988 году в Казань, в соответствии с советско-вьетнамским соглашением, прибыло две тысячи вьетнамцев, чтобы работать на предприятиях легкой промышленности и в строительстве. Через четыре года срок контракта истек, но к этому времени не стало и СССР, рубль стал дешевле прежней копейки, а объемы производства и строительства столь резко сократились, что вьетнамцы стали никому не нужны. Но по условиям контракта их дорогу домой должны были оплатить предприятия, использовавшие иностранную рабочую силу. Сделать это они были не в состоянии. Так несколько сотен «гастарбайтеров» осели в Казани и занялись челночным бизнесом. При этом в регистрации им было отказано, а участь нелегала — это постоянный конфликт с законом.******»
* «Время и деньги», 24 января 1998 года
** «Время и деньги», 27 января 1998 года
*** «Вечерняя Казань», 20 января 1998 года
**** «Вечерняя Казань», 23 января 1998 года
***** «Молодежь Татарстана», 29 января 1998 года
****** «Республика Татарстан», 29 января 1998 года
Справка
«Реальное время» выражает благодарность за содействие в подготовке проекта редакциям газет «Вечерняя Казань», «Республика Татарстан», «Молодежь Татарстана» и «Время и деньги», а также руководству и коллективу Национальной библиотеки Республики Татарстан.
