Ильхам Кашапов, Пестречинский район: «Если не платишь налоги — не требуй. На порог таких пускать не нужно»

«Мы считаем, что работаем плохо. Но…»

— Ильхам Миннеханович, в этом году Куюки гремели всю зиму — пробки, общественный транспорт, садики, школы. Очень много людей, много задач и много проблем. Как вы это оцениваете?

— Наш район на первых местах по приросту населения. Мы прекрасно понимаем, что создать идеальные условия, как в городе, мы не сможем. Потому что город, особенно Казань, не догнать. У нас аграрный район. Мы этим очень гордимся — экономика нашего района на треть формируется агропромышленным сектором. Мы должны развиваться с городом в тандеме. Например, по вопросу мест в детских садах. В Казани в каких-то детских садах есть свободные места. И мы договорились с ними, а своим родителям предложили возить туда детей. Проблема детских садов существует, и мы это осознаем и понимаем.

— Местами в детсадах сейчас обеспечены все дети в районе?

— Нет.

— Насколько эта проблема серьезная?

— Вот смотрите. Когда я пришел в администрацию шесть лет назад, в Куюках что было. Один ФАП. Из всей инфраструктуры был всего лишь один ФАП. Мы считаем, что работаем плохо. Но за шесть лет работы сколько всего сделано. Надо понимать приоритеты. У нас сегодня приоритет — школы, садики, больницы. Пожарное депо уже два года толкаем, на следующий год дотолкаем, я надеюсь. Дорожная инфраструктура, вопросы с водой, канализацией. Вот эти пять-шесть вопросов, которые я должен решить в первую очередь. Как бы меня ни ругали: построй бассейн или молодежный центр. Ребят, давайте сначала обеспечим минимум, а потом уже будем строить все остальное. Под них места оставлены, в планах есть. Но нужно расставлять приоритеты.

«Оттого что я или жители чего-то захотели, ни дороги, ни школы, ни садики просто так не родятся»

— Мы примерно представляем, с каким трудом пробиваются эти проекты и программы. Как вам удается, кто вам помогает?

— Чтобы обеспечить потребности района, нам своих доходов хватает только наполовину. Говорить о том, что район имеет возможность строить серьезные объекты, нельзя. Да, мы какие-то небольшие вопросы решить можем сами: подъезды, небольшой ремонт дороги, освещение. Но крупные объекты без республики и федерального центра мы сделать не сможем. Поэтому участвуем в программах. И в федеральных, и в региональных. Нужно готовить все необходимые документы, формировать заявки. Если все сделал грамотно, будешь участвовать в программе. Этим занимается команда администрации, наши штатные специалисты. На это уходит достаточно много времени и сил. Это серьезная работа.

— По сравнению с другими пригородными районами Казани вы на каких позициях?

— Один год лучше, другой хуже. В прошлом году, я считаю, мы поработали недостаточно хорошо. Высокая Гора поработали лучше, сделали очень многое по инфраструктуре: школы, садики. В общем, оттого что я или жители чего-то захотели, ни дороги, ни школы, ни садики просто так не родятся. Надо много сил и времени тратить на подготовку документов для привлечения финансирования. Это во-первых. Во-вторых, на каждый объект должен быть проект, который еще должен пройти экспертизу. Это не только время, но и деньги. Если у тебя все готово, то вероятность появления нужного объекта достаточно высокая. У нас в республике это поставлено так.

«Никак 60 тысяч в Куюках не получается»

— Сколько вообще людей живет в Пестречинском районе и отдельно в Куюках и Богородском, которые находятся внутри периметра М-7 и де-факто могут быть отнесены к Казани?

— Это еще одна причина, почему некоторые объекты нам тяжело согласовать. Мы оперируем статистическими данными. Когда ты куда-то заявляешься, первым делом даешь статистику по количеству постоянных жителей территории. Если не докажешь, что есть дети, ни школа, ни садик построены не будут.

В Пестречинском районе всего 66 тысяч человек населения. Поэтому, когда говорят, что Куюки — это 60 тысяч… Наверное. Может быть. Я спорить не буду. Но давайте посчитаем. Есть 2 800 детей-школьников. У каждого из них, допустим, есть мама и папа. Умножаем на три, даже на четыре. Прибавляем детей детсадовского возраста, новорожденных, пенсионеров. Все равно никак 60 тысяч не получается.

— Но так не считают. У Института пространственного планирования РТ методика подсчета — по количеству абонентов сотовой связи…

— Я вам скажу, сколько у них получилось. Одна сеть дала цифру 13 тысяч, другая — 18 тысяч человек. Это было в прошлом году. Получились вот такие цифры. Для оперирования очень не просто. Мы даже делали дворовый обход, считали людей, считали детей. Цифры примерно бьются с нашими. Все-таки работа по тому, чтобы люди прописывались по месту жительства, проведена огромная. Когда поликлиника строилась, школа, детсады, мы призывали прописываться. И смогли добиться. По Куюкам мы сейчас говорим только о тысяче с чем-то детей, которые стоят в очереди в детский сад.

— А ходят уже в детский сад?

— Еще примерно столько же.

— Итого, вместе со школьниками и новорожденными, в Куюках не больше 6 тысяч детей.

— Если считать грубо, то да.

— А все-таки каково реальное количество жителей жилого массива Куюки — Богородское?

— Я думаю, тысяч 40—50 точно есть.

«Пестречинский район все равно останется перспективным для проживания»

— Но есть и весь остальной район. Есть Пестрецы, большой населенный пункт, есть Царево, которое очень активно растет. Если Куюки когда-то все равно присоединятся к Казани, то Царево уж точно еще долго будет оставаться в Пестречинском районе.

— По поводу отсоединения и присоединения к Казани я комментировать не хочу. Есть порядок, по которому жители могут сами определиться по этому вопросу. Но даже если это произойдет, Пестречинский район все равно останется перспективным для проживания. С учетом того, что есть в планах у крупных собственников, у нас еще много жилья будет строиться.

— За М-7?

— Да. Надо понимать, что район в географическом и экономическом плане очень выгодный. Потому что даже трасса Казань — Шемордан от Царево сегодня достаточно оживленная. М-7 имеет большую протяженность по району. И М-12 по нашему району проходит.

— А лично вы за какую структуру экономики района выступаете? Понятно, что лучше всего иметь сбалансированную структуру, но на чем специализация?

— Баланс нужно соблюдать. Трудовые ресурсы, сохранение сельского уклада жизни. Для себя мы держим ориентир, у нас это четко положено в цифры. Доить в день 100 тонн молока и в год собирать 100 тысяч тонн зерна. Если две эти цифры будут достигнуты, баланс в районе будет соблюдаться. Стремимся к 100%-му обеспечению за счет собственных налогов.

— Всего в Татарстане собирается 5 миллионов тонн зерна, ваша доля невелика. Земель мало?

— Они недостаточно плодородные. Мы по молоку до 80 тонн доходили. Обеспечивают их четыре-пять крупных хозяйств в основном. Практически 30% — это «Ак Барс Пестрецы». Есть еще «Шали-Агро», «Агролак». Остальные мелкие. По зерну эти же хозяйства плюс птицефабрика. Проблема не вовлеченной в оборот пашни у нас есть, решаем. Имеем порядка 66 тысяч га, из которых 4,5 тысячи заброшены. Это земли «Татфондбанка», хозяйство не имело кредитов, но служило залоговой массой и ушло с молотка к АСВ, потеряв скот, технику и людей. Земли расположены — как раз где Куюки и Богородское. У них уже есть новые собственники, мы их всеми законными путями принуждаем вовлекать участки в оборот.

— Можно изъять...

— Порядок изъятия есть, но он на сегодняшний день достаточно сложный. Эффективнее работать инструментами принуждения. Штрафы и все остальное. Люди уже немножко начали двигаться.

«Проблему недостатка мест в детсадах для детей с трех до семи лет в Пестречинском районе мы решим в этом году»

— Какие в районе на сегодняшний день самые проблемные точки? Если разбудить вас ночью и спросить, что вы назовете прямо по пунктам?

— Одна из самых главных проблем в районе — это дети от трех до семи лет, которые стоят в очереди на детский сад. Их около 3 500. По закону мы берем в детский сад с полутора лет. С этого возраста у нас где-то 2 144 ребенка. Есть закон, и мы его должны выполнять. Уже точно отдавать ребенка в садик надо в три года. В этом возрасте у нас около 900 детей — это малыши от трех до семи лет. Обеспечение их местами в детских садах для меня первостепенная задача.

На сегодняшний день строятся детсад на 260 детей в Куюках и на 340 в Царево. Итого получается 600 мест будет обеспечено. Мы имеем право на пятьдесят процентов увеличивать, дозагружать группы, ставить дополнительные кроватки и все остальное. Итого получается 900 мест. На бумаге я практически закрываю потребность района. Останутся только где-то в каких-то поселениях отдельные, индивидуальные случаи. То есть в этом году, если все получится, как мы запланировали, проблему недостатка мест в детсадах для детей с трех до семи лет в Пестречинском районе мы решим.

12 марта к нам приезжал прокурор республики Альберт Суяргулов, и я ему сказал, что мамочки детей с полутора до трех лет сидели бы дома, но им за это не платят. Я предлагаю там, где нет мест в детсадах, платить мамочкам до достижения ребенком трех лет. Иначе как получается: мы и детский сад не дали, и не поддержали деньгами. То есть загнали мамочку в угол. Ей надо работать, платить кредиты, а ребенка оставить негде и не с кем. Если бы мы вот так комплексно к этой проблеме подошли, мы бы ее уже везде решили.

— А частные детсады не учитываете?

— Мы их не учитываем, потому что это отдельная тема. Они по большей части места дневного пребывания. Я их собирал. Их достаточно много, в тех же Куюках приехали порядка пятнадцати собственников. Это только те, кто объявился официально. Мы двигаем эту тему через соцзащиту, которая выдает безвозвратные 350 тысяч рублей для предпринимателей и самозанятых. Приглашали надзорщиков, доносили до них информацию — санэпидемстанция, РОВД, МЧС. Просто чтобы по глупости частный детсад не нарушил закон и не закрылся.

Стараемся через эту программу соцзащиты целенаправленно развивать те бизнесы, которые необходимы в населенном пункте. Я думаю, частных детсадов у нас в районе около 30—50, поэтому мы с ними дальше будем работать. Они приходят, мы общаемся, консультируем. Они достаточно серьезно снимают для нас напряжение. Это во-первых. Во-вторых, мы хотим, чтобы дети там не просто покушали и мультики посмотрели, но и получали какие-то знания, потому что они потом у нас же пойдут в первый класс. Хотим мы или нет, но успеваемость и потом статистику по ОГЭ и ЕГЭ нам никто не отменял. Да и просто мы хотим, чтобы наши дети были одними из самых продвинутых и умных.

«По Новым Салмачам нужно вообще отдельно говорить»

— Какие еще основные проблемы в районе, на ваш взгляд?

— Вода. На сегодняшний день есть вопросы обеспечения, качества, собственности и ответственности. У нас была достаточно серьезная проблема с Новыми Салмачами. Это частный поселок, где и земли, и дороги, и коммунальные сети принадлежат частным собственникам. Когда люди пожаловались нам, что им не хватает воды, нам пришлось подключаться. Мы провели огромную работу, и в прошлом году летом уже такого сильного напряжения там по воде не было. Поменяли начинку водонапорной башни, произвели изменения в системе.

По Новым Салмачам нужно вообще отдельно говорить. Там 1 500—1 800 домовладений. Ладно хоть там еще есть активисты, с кем можно разговаривать, через кого можно выходить на связь с людьми и так далее. Мы как власть не можем оказывать людям услуги водоснабжения, хотя со всеми вопросами по этой теме люди идут к нам. Мы вынуждены всеми правдами и неправдами принуждать собственников получать тариф. Когда он есть — за куб — можно официально выставлять собственникам жилья счета на оплату. Через счетчик или по нормативу.

— То есть бизнес собственника поселка в том, что он оказывает жителям массива коммунальные услуги?

— Да, у них управляющая компания. Поселок был организован до моего прихода в администрацию района. Мы по решению этого вопроса изначально двигались, но людям надо здесь и сейчас. Люди пожаловались, надзорные органы запустили свою карательную машину. И мы откатились на целый год назад. Фактически потеряли это время. После всех проверок по жалобам и обращениям мы сели и начали все заново. Пошли в комитет по тарифам, защитили тариф на воду. Но качество воды там все равно не то.

В нашем районе очень мало источников хорошей, качественной воды. Когда я пришел, санэпидемстанция требовала жесткости воды в 7—10 мг/л, сейчас не больше 7. На сегодняшний день делается проект поставки и водоотведения для Куюков — либо через Казань, либо через район. Тех источников, которые есть в районе, не хватит. Мы все-таки хотим, чтобы хорошая, качественная вода туда пришла из Казани. Пробить это непросто, но мы двигаемся.

Вода в старой части Куюков, где улица Тукая и прочие, тоже проблемная. В свое время водопровод там был проложен так, что у всех вода есть, а на этой улице при высоком разборе — нет. Надо как-то думать, решать вопросы по воде, это очень важно.

— Надо регулировать разбор воды ее ценой.

— Конечно! Понятно, что поставка воды — это социально значимый вопрос. Но ее цена должна быть достаточной для того, чтобы управляющие компании могли добиваться повышения ее качества, модернизировать сети, хотя бы даже ремонтировать их.

— Сколько сейчас стоит куб воды в вашем районе?

— От 20 до 23 рублей. Так вот, закончу по Новым Салмачам. Там есть дорога, она в собственности частных лиц, их УК собирает какие-то деньги, все это хозяйство обслуживает. Мы договорились, чтобы ремонтировать дорогу, оптимизировать вопросы чистки снега, освещения и прочего текущего обслуживания, принимаем ее в муниципальную собственность. А жители массива принимают на себя обязательства самообложения. Но все договоренности обнулились. Эта дорога стала нашей проблемой. Надо пускать по ней школьный автобус, в этом году дорога будет делаться. Но ушло на это около 2,5 года. Ну не бывает решения сложных проблем по щелчку пальцев, требуется время.

«Обеспечить всех в районе централизованной водой мы не можем»

— А почему договоренности обнулились?

— Жители не захотели скидываться, и все. Желающих не набралось даже до необходимых 50% от общего числа жителей. Чем богаче поселок, тем хуже его жители участвуют в самообложении. Вот маленькие деревни прекрасно понимают, что никто к ним не придет и не станет делать дороги, свет и так далее, потому что есть густонаселенные Куюки, Салмачи, Царево и Пестрецы. У нас на сегодняшний день есть деревни на 150 домов, где живут дедушки и бабушки, и они, да, не асфальтом, но щебенкой всю дорогу себе сделали. Они воду себе сделали, освещение, пожарную машину купили, теплый гараж для нее построили. Вы представляете? На один собранный рубль добавляется четыре бюджетных. Они каждый год по чуть-чуть скидываются и делают. Сейчас кладбище свое огораживают. Вот это бабушки, которые никуда никому не жалуются. По 500 рублей скидываются.

— В месяц?

— В год с одного человека. Есть инвалиды, есть участники СВО, которые по решению других жителей не самооблагаются. И им хватает собранных денег. У них новая пожарная машина стоит в теплом гараже. Есть добровольная пожарная дружина. Это же страшное дело — пожар, особенно когда деревня деревянная. Эти бабушки жизнь прожили, знают, что это такое. Я у них иногда прошу пожарную машину на массовые мероприятия.

— Подключение к центральному водоснабжению теперь у вас в районе везде запрещено?

— Да. Я требую от нашего МУПа, чтобы оно техусловия подключения к центральному водоснабжению не выдавало. Обеспечить всех в районе централизованной водой мы не можем. Зимой еще справились бы, но летом потребление вырастает в три-четыре раза.

— Как вы считаете, почему у нас везде в Татарстане проблемы с водой?

— Хороших источников мало. Мы, наверное, еще и сами себя загнали в слишком жесткие рамки. Установлены чрезмерные нормативы. Природа же создала эту воду, испокон веков наши деды и прадеды жили на этой воде, пили ее и ею умывались. Понятно, есть отдельные нарекания по выходу из строя бытовой техники из-за жесткости. Наверное, если такая вода действительно вредна и для здоровья, тогда надо ставить бытовые фильтры. То есть подавать ту воду, какая есть, чтобы ее чистили уже сами жители. Потому что умягчить воду и снять примеси на станции централизованного водоснабжения — очень дорогое удовольствие. Помимо самой станции фильтрации нужны огромные очистные сооружения, потому что наполнители, реагенты, примеси и осадки надо же куда-то сбрасывать.

Отдельная история — это должники. Приходят к нам: «Дай воду». Мы им говорим: «У вас там долги — сотни тысяч рублей». На это нам отвечают: «Ты сначала воду нам поставь, а мы потом заплатим». Хорошо, я ремонтирую башню, автоматику, поставляю воду: «Платите». Мне говорят: «А ты питьевую воду сначала поставь, а мы потом заплатим». Думают, ищут способы, как бы не заплатить. А ведь поставка воды — это еще и электроэнергия. За нее по-хорошему вообще предоплату брать нужно. Там же и зарплата работяг-слесарей. Что они у нас на джипах, что ли, ездят? Работа тяжелая, зарплаты низкие. Ценить надо этот труд.

— Вот вы рассказываете о Новых Салмачах. Но сейчас ведь точно то же самое разворачивается в Новых Сокурах, на Высокой Горе и в других пригородах Казани. Почему главы районов не смотрят на ваш опыт и не видят, что их ждет?

— С управляющей компанией первое время было очень тяжело. Подключались прокуратура, Следственный комитет. Заходили в тупик. Когда нашли общий язык, смогли донести до жителей, тогда что-то сдвинулось с мертвой точки. Но все равно долги по оплате есть.

Еще один момент. Я сижу здесь, в Пестрецах, а Куюки там, и там нет муниципальных служб. Нужны дорожники со спецтехникой, там пока все частное. Кто будет заниматься водой, авариями и так далее. В старой части Куюков, от церкви до «Светлого», вода наша, а в новой части — частная.

«Купил землю и говоришь: «Кашапов, я начинаю строить». А потом приходишь: «Кашапов, я закончил строить». Все. И что ты с ним сделаешь?»

— Какова ситуация в районе с жилищной застройкой? Известно, что в районе Гильдеево появятся многоквартирные дома. Около Куюков будет застройка микрорайона «Яблоневые сады».

— «Сады» не у нас, но рядом. Вот смотрите. Пестречинский район занимает третье место в Татарстане по вводу жилья. На первом — Казань, на втором — Челны, на третьем — Пестрецы. Сейчас больше нас стали строить только в Лаишевском районе. В прошлом году у нас в районе введено порядка 245 тысяч квадратных метров жилья. Посчитайте, сколько это квартир.

— Квартир не знаю, но это почти 2 500 домов по сто квадратов.

— Да. Мы на 5—6 тысяч населения прирастаем в год. Когда я начинал работать, ежегодный ввод жилья ИЖС и МКД был пятьдесят на пятьдесят. Сейчас 75% — это ИЖС, 25% — МКД. И когда говорят о разрешениях на ввод: «Что же вы разрешаете строить без дорог и школ с садиками?», то на ИЖС на сегодняшний день разрешения не надо. Строительство и ввод такого жилья носят уведомительный характер. Купил землю и говоришь: «Кашапов, я начинаю строить». А потом приходишь: «Кашапов, я закончил строить». Все. И что ты с ним сделаешь? Ничего.

Другой вопрос — по МКД. На сегодняшний день выдача разрешений по району остановлена. Есть поручение раиса. Те, кто строит сейчас, делают это еще по старым разрешениям. Оснований остановить их стройку нет. Они получили их еще в 2018 году. Сейчас Пестречинский район на 3—4-м месте в республике по вводу жилья.

— Кто у вас самые большие из таких?

— Это застройщики «Царево» и ЖК «Светлый».

— Как «Светлый» умудряется расширяться и продавать жилье на фоне всего имеющегося негатива?

— Цена. Только цена. На прошлой неделе мы с ними встречались по поводу детского садика на территории, который они не смогли достроить. Они строят по той же технологии, что и дома, но для детсадов такое не подходит. Экспертизу они пройти не смогут. Наша позиция — это место под детский сад. Если вы готовы, сносите свое, отдавайте нам землю, и мы будем строить. Чтобы войти в программу, надо иметь и землю, и все документы на коммуникации: электричество, воду, газ.

«Мы людям в Богородском изначально обещали дорогу и автобус»

— Кстати, по поводу газа как у вас ситуация? Есть ли дефицит, пробуксовка программы газификации, другие проблемные вопросы?

— Системных проблем нет. Местечковые какие-то вопросы в ручном режиме отрабатываем. Хотя для развития промышленности, например, по газу и электричеству у нас есть ограничения. Надо строить дополнительно сети. Где бы мы сейчас ни строили промплощадки, везде с этим сталкиваемся.

— Отдельный блок вопросов у людей по работе общественного транспорта.

— Ну, в Куюках это 90-й автобус. Когда мы дорогу реконструируем, двигаться будет легче. Планируем выйти в этом году по республиканской программе. Я буду в Минтрансе в ближайшее время по этому поводу и по вопросу продления 90-го автобусного маршрута до Богородского.

— Жители «Светлого» будут недовольны, что автобус к ним будет приходить уже полным.

— Мы людям в Богородском изначально обещали дорогу и автобус. Дорогу сделали, теперь транспорт. У нас 21 поселение, 73 деревни и 51 садоводческое общество, где круглый год живут люди. Эти люди ставят нам вопросы об автобусах, детских площадках.

— А в Царево?

— Там у людей на сегодняшний день требование, чтобы автобусы были большей вместимости. Вместо восьми автобусов там ездило четыре маленьких микроавтобуса. Мамочка с коляской, инвалид в такой транспорт не попадет, например. Так что формат уже не соответствует требованиям. В понедельник мы пустили пробные автобусы большей вместимости. Во вторник было совещание в Минтрансе по этому поводу. Будем еще отдельно более детально встречаться и смотреть, что можем сделать по транспорту.

— Какова ситуация с правопорядком? Молодежной преступностью, нападением безнадзорных собак и так далее.

— Проблема с молодежью есть. Приезжают разные семьи, разные родители и дети. Нужно какое-то время школе, чтобы создался определенный молодежный социум и люди стали друг с другом дружно жить. У нас же до появления «Алгоритма» в Куюках вообще не было места для встречи и коммуникации с жителями. Теперь есть, выстраиваем эту работу. Это очень сложная и огромная работа — педагогам и руководству школы надо памятник поставить. Вы только представьте: тысячи детей и их родителей, которые далеко не всегда уважают труд учителя.

Я считаю, что у нас сейчас такой период, когда мы или покажем, как нужно себя вести, или получим новые проблемы. Нехватка сотрудников РОВД, в частности участковых, которые работают непосредственно на земле, очень большая. Зарплаты и так маленькие, а в городе и на селе они еще и отличаются не в нашу пользу. Так или иначе, надо больше работать с тем, что есть…

— Люди селятся в гетто за забором, но все вопросы задают власти — это наша специфика.

— Мы так сказать не можем, хотя на приемах иногда слушаем требования от тех, кто не платит ни коммуналку, ни налоги. К сожалению, так бывает очень часто. Я считаю, что если ты не платишь налоги — не требуй. Это должно быть очень жестко. На порог надзорных ведомств таких людей пускать не нужно. И с другой стороны, должна быть ответственность у взрослых. Есть у меня, например, поселок Сосновый Бор. Проживает там зимой около 20—30 человек, очень активно застраивается. Мало того что там у меня стоит большой трактор, который им зимой открывает дорогу, что очень дорого, так они еще требуют школу и садик. Москва не сразу строилась! Люди едут, видят, что ничего нет на территории. Хотя бы минимально сами подумайте — как вы в таких условиях будете выезжать из поселка, куда ваши дети будут ходить в школу, в садик. Но начинается писанина по всем инстанциям. Что ты ни делай, никак ты меня не заставишь все это везде построить одним днем. На все нужны время и деньги…

Хотя большая часть населения в нашем районе все адекватно понимает. Показываешь, рассказываешь — этого достаточно. Конечно, есть и люди, которым все надо здесь и сейчас. И ничего понимать они не хотят, не желают. Но это наши люди, и мы любим и уважаем их такими, какие они есть.

ЭкономикаБюджетОбществоВластьИнфраструктура Татарстан