11 августа
В казанском суде обвиняемый по делу на 1,5 млрд рублей Сергей Харламов назвал обвинение МВД «шитым грязными белыми нитками»
Рассказал про коронавирус у отца и свои болезни, признался в долгах на 37 млн рублей и обвинил полицейских в незаконной прослушке сегодня на заседании Вахитовского райсуда Казани спортсмен и бизнесмен Сергей Харламов. В ходе судебных прений экс-капитан «Рубина» и владелец компании «Третья столица» заявил — дело против кооператива «Рост» в МВД Татарстана возбудили, когда даже незаконным способом не получили доказательств о незаконной банковской деятельности.
Расследование дела КПК «Рост» началось со спецоперации в марте 2015-го, а его финал ожидается в ближайшие месяцы. Из 3,5 тысячи потерпевших по делу с ущербом 1,5 млрд рублей в прениях не выступили и десять. На информацию суда и призывы через СМИ откликнулись единицы.
После потерпевших суд предоставил слово обвиняемым. Самой яркой речью в прениях отметился некогда медийный бизнесмен с большим футбольным прошлым. Впрочем, о карьере капитана в ФК «Рубин» Сергей Харламов не вспоминал. Представился бизнесменом — директором и учредителем компании «Третья столица», опустил медицинскую маску на подбородок и надел очки, кардинально сменив привычный имидж.
Напомним, в прениях гособвинитель запросил для Харламова 16,5 года за участие в преступном сообществе, три эпизода мошеннического хищения средств вкладчиков Татарстана, Барнаула и Миасса через КПК «Рост» и еще один эпизод мошенничества в отношении вкладчиков ИФК «Земля». Такой же срок прокурор потребовал для Натальи Макаровой, а вот для ее брата, основателя «Роста», Андрея Макарова — 18,5 года колонии. Наказание по 16 лет обвинение запросило для оставшейся четверки подсудимых.
Приводим выступление спортивной звезды дословно, с частичными сокращениями.
«Дело, шитое белыми грязными нитками»
«Ваша честь, уважаемый суд, господа адвокаты, все присутствующие! Я — Харламов Сергей Сергеевич, гендиректор компании «Третья столица», основной вид деятельности которой заключается в консультировании физических и юридических лиц в областях недвижимости и финансов.
Я лично считаю, что дело сфабриковано ГСУ с самого начала и доведено до абсурда прокуратурой. Следствие фактически подставило прокуратуру, представив последней разгребать 850 томов дела, шитого белыми грязными нитками.
Заинтересованные лица, желая выкачать из Макарова Андрея Анатольевича шантажом денежные средства, организовали несанкционированную, а следовательно, незаконную прослушку с целью получения информации о незаконной банковской деятельности. Не получив таковой, использовали некомпрометирующие факты для организации уголовного дела по другой статье. Осознавая, что данные ОРМ (оперативно-разыскные мероприятия, — прим. ред.) могут быть предъявлены как противоправные, ГСУ уничтожило электронные носители, при этом оставило в деле их невнятную текстовку.
Во время ареста подсудимые дали подробные показания. В отношении меня суд Вахитовского района избрал логичную меру пресечения в виде залога в 1 млн рублей. Прошу учесть, что на тот момент я имел на руках заграничный паспорт и открытую визу в США и Арабские Эмираты — страны, которые не выдают физических лиц по запросу России. Но даже этими возможностями воспользоваться и не думал, так как был уверен, что в кратчайшие сроки следствие во всем разберется и закроет дело в отношении нас.
Я лично считаю, что дело сфабриковано ГСУ с самого начала и доведено до абсурда прокуратурой. Следствие фактически подставило прокуратуру, представив последней разгребать 850 томов дела, шитого белыми грязными нитками
Позицию суда Вахитовского поддержал Верховный суд [Татарстана]. Следователи ГСУ Осянин, Илларионов, Князева были страшно по этому поводу раздосадованы и с первого дня стали предпринимать попытки и провокации для моего ареста. С диктофоном ко мне, в офис компании «Третья столица», учредителем и гендиректором которой я являюсь, была заслана вкладчица «КПК «Рост» Мальцева. Именно эту запись с диктофона зачитывал прокурор Потапов, выдавая ее за оперативное прослушивание.
Давление с различных сторон повлекло за собой очередное обострение, доведенное до инсульта и госпитализации меня в РКБ-2. Через два месяца после выписки — следующий инсульт и госпитализация в городскую больницу №7, откуда доблестные сотрудники ГСУ пытались вывезти меня для ареста на кровати-каталке.
Как Харламова отправили на домашний арест, а затем — в СИЗО
7.07.15 года на очередном продлении на основании диктофонной записи Мальцевой (имеется в деле), никак меня не компрометирующей, ГСУ удалось пролоббировать мой домашний арест. Регулярными провокациями со стороны ГСУ в феврале 16-го года был доведен до третьего инсульта и реанимации. На основании наличия в моих вещах телефона, согласованного с ГСУ после выписки, Вахитовский суд отказал ГСУ в моем аресте, но Верховный суд встал на сторону ГСУ и санкционировал мой арест 20.02.16 года.
Оказавшись за решеткой, я предпринял активные действия для достижения компромисса между арестованными по нашему делу и ГСУ. Мною была организована встреча в составе: Харламов, Макаров и сотрудники ГСУ Хайруллин, Вафин. Андрей Анатольевич Макаров предложил признание несуществующий вины в обмен на изменение меры пресечения для всех фигурантов дела, но следствию, возбудившему на тот момент 210-ю статью, видимо, это было уже невыгодно.
В мае 16-го на основе очередного ухудшения здоровья в РКБ было проведено медицинское освидетельствование. Была установлена гипертоническая болезнь третьей степени. Данный диагноз входит в перечень тяжелых заболеваний, препятствующих содержанию по стражей подозреваемых и обвиняемых, утвержденных постановлением правительства РФ, но для Республики Татарстан это не явилось аргументом, и арест был продлен.
На протяжении 4,5 года содержания в СИЗО я регулярно обращался в медсанчасть с просьбой о профилактике и лечении своей болезни
Следующая попытка договориться с ГСУ была предпринята в августе 2016-го. Я предложил Вафину, следователю, ознакомление с 650 томами дела за три месяца в обмен на домашний арест всех фигурантов дела. ГСУ в лице Вафина очно и Хайруллина заочно дали добро. Ежедневно, не знакомясь с делом, мы подписывали по 20 томов в день — больше нельзя было, и к середине декабря подписали 600 из 850 томов. Тогда Вафин сообщил, что руководство от сделки отказалось, и вслед за следователями Осяниным и Князевой ушел в адвокатуру.
На протяжении 4,5 года содержания в СИЗО я регулярно обращался в медсанчасть с просьбой о профилактике и лечении своей болезни. В апреле 19-го я, в конце концов, был госпитализирован в БДО, месяц провел на койке под присмотром врачей тюремной больницы. Ходатайства с вышеописанным диагнозом при продлении не были учтены, и арест продлен.
Заложник публичности
Моя фамилия в данном деле полоскается больше остальных по следующим причинам. Первая — успешное спортивное прошлое, публичность, интервью в различных областях, участие и ведение различных программ на телевидении. В большинстве случаев сначала человек работает на имя, затем имя на человека. В моем же случае вышло все с точностью наоборот. Вкладчики через одного недобрым словом поминают меня или знакомство со мной. СМИ с великим удовольствием освещают участие экс-капитана «Рубина» в «эпатажном» деле, декларируя сведения о запрошенном прокуратурой сроке в 16,5 года с последующей врезкой кадра, где я мило улыбаюсь во время съемок начала процесса в ноябре 2018-го. Картина маслом: «мило улыбающийся мошенник, 16,5 года ему нипочем».
То же самое произошло и с семинаром в «Корстоне» за месяц до нашего ареста. Этот семинар был первым и последним массовым мероприятием ООО «КПК «Рост», а в сознании людей, как известно, остается первое и последнее. На основе этого мероприятия нам с Еникеевым предъявляют обвинение, не удосужившись разобраться в сути. Перед семинаром казанские каналы и один федеральный брали у нас интервью, в котором мы рассказывали о проекте Rost inc от лица компании IPO Consulting. Снизу телевизионной картинки были именно эти надписи: Вадим Еникеев и Сергей Харламов, IPO Consulting, а не ООО «КПК «Рост». Такие же таблички стояли напротив стульев, где мы с Вадимом сидели, и если смотреть внимательно ролик с «Ютьюба», то, что я озвучиваю сейчас, можно и нужно было рассмотреть 5,5 года назад.
Пять с половиной лет, вырванных из жизни: год домашнего ареста, СИЗО — 4,5 года. Четверо детей, растущих без любящего отца. А главное — бедные родители-пенсионеры, оставшиеся без поддержки и опоры
Следствием была заказана экспертиза нашего выступления. Имеющиеся в деле выводы: в видеоролике не содержатся лингвистические или психологические признаки побуждения, в том числе призыва вложения средства в ООО «КПК «Рост». Не имеются высказывания, содержащие обещания увеличения суммы вложенных денежных средств. Экспертиза следствие не устроила, и поэтому исключило из приоритетов обвинения.
Задачи и приоритеты Rost inc очень четко в своих показаниях описала секретарь Андрея Анатольевича Макарова — Ильвина Шагеева (материалы дела, том 535, листы 84—93), но на них вряд ли кто обратил внимание.
Что в итоге? Службой судебных приставов мне предъявлены требования о выплате долгов в размере 37 млн рублей. Данные долги сформировалась из-за неуплаты по банковским кредитам в связи с моим арестом. Банкам отошли коммерческие помещения, в том числе и офис моей компании. Потери вложенных мною, в том числе моим окружением, средств ИФК и КПК «Рост» — 47 млн рублей. Раздавлена и уничтожена деловая репутация. Четыре инсульта в процессе следствия и суда. Пять с половиной лет, вырванных из жизни: год домашнего ареста, СИЗО — 4,5 года. Четверо детей, растущих без любящего отца. А главное — бедные родители-пенсионеры, оставшиеся без поддержки и опоры. Мать с хроническими заболеваниями, отец, переболевший коронавирусом и, слава богу, оставшийся в живых. Переживающий и находящийся шестой год в непонимании и депрессии, которая продолжительность жизни не увеличивает. На сегодня у меня все».
…В данный момент в суде заканчивают выступление адвокаты подсудимых. Все как один просят для своих клиентов полного оправдания. «Реальное время» готовит подробный репортаж с прений по этому резонансному делу.
ПроисшествияБизнесОбществоВластьЭкономикаФинансыСпортФутбол Татарстан
